ЕЩЕ ОДНА ПОВЕСТЬ ИЗ ЖИЗНИ СЛАВНОГО СТОРОЖА
Наддий Саныч встал и, пошатываясь, подошел к черному ящику. В ящике сидела милая тетя и строила ему глазки под предлогом последних известий. В мире творилось черт знает что, а она смазливо улыбалась. Где-то, как-то и почему-то произошел всемирный потоп, а она говорила об этом так, будто и в самом деле произошел всемирный потоп.
Наддий Саныч очистил ананас и поставил его на ящик. Ящик поднял глаза, но промолчал. Может быть оттого, что он хотел чего-то другого, или потому, что начинался град. С неба падали огромные ниффертины и катились к подножию бесстрашного сторожа. У подножия Великого Сторожа начинало образовываться столпотворение ниффертинов. Стоило промедлить хотя бы год, и можно было бы смело ставить свечку за упокой грешной души.
Наддий бросил последний взгляд на черный ящик, украшенный голым ананасом, и пошел к Курскому вокзалу. Пока было не поздно.
- Как дела? - спросил его, пробегавший мимо, Генрих IV из дальней палаты.
- Да вот все с Кордоном не клеиться, - ответил Наддий, чувствуя жгучую боль за несчастного патриарха. Боль жгутом впивалась в тело, и жгут больно резал нервы.
Генрих IV вырвал из рук безжалостного медитатора окровавленный скальпель и бросил его под ноги полоумного Пегаса. Но не успел Пегас вцепиться в лакомый кусок, как из него выползла омерзительная змея и подарила ему путь на страшный суд. Задыхаясь от благодарности, Наддий Саныч неистово тряс руку великому повелителю Франции и пытался что-то сказать о привязанности тетеньки к злополучному ящику. Но вместо несвязного рассказа у него получался длинный душещипательный роман со счастливым финалом, как обычно.
Генрих был далеко не дурак, и все понял. Но ему ничего не хотелось делать. Он достал отсыревшую Беломорину и закурил, перебирая в уме варианты выхода из замкнутого круга. Времени для раздумий было предостаточно - бедный неврастеник никогда не мычал меньше часа. Единственным выходом казалось только сменить тему.
- А тетенька и взаправду ничего, - сказал он, наклоняясь над сторожем и делая ехидное лицо.
- Причем здесь тетенька!? - не выдержал Наддий Саныч, и невольно повысил тональность беседы. Си-бемоль мажор лаконично гармонировал с цветом его волос. Он кричал, старательно выводя каждую ноту, - Это все из-за ниффертинов! Ниффертины во всем виноваты! Ах, если бы не эти ниффертины!..
И в этот момент один маленький ниффертинчик подкатился к его ногам. Наддий весь задрожал и, схватившись за свое водяное ружье, стал отбиваться от назойливого врага. А Генрих IV взглянул на свои стоявшие третий год часы и, сказав, что ему уже давно некогда, пошел к своей палате, где на столе его ожидала кружка с успокоительным напитком.
Когда бесстрашный сторож вышел из неравной схватки победителем, над протоптанной дорожкой вился лишь легкий туман. Наддий Саныч вздохнул на ладонь - снежинка растаяла. Теперь не оставалось ничего, кроме как вернуться к ящику, и с новыми силами выслушивать соблазны одурманенной тети.
Впереди начинались точно дни. Он был счастлив, что все так спокойно начинается.
| Достаточно! | Еще! |
